его собственный пациент и он еще не готов к дальнейшим исследованиям опасной темы.

Когда разъяренный Парсонс вышел, Бруно отправился следом за Моррисси к нему в кабинет и сел в показавшееся ему удобным кресло. Была середина дня, и усыпляющий летний шум за окном служил мирным фоном для разговора.

— Сигарету, Кен?

— Спасибо… Послушайте, Боб, — за последние недели они ближе сошлись друг с другом, и Моррисси больше не обращался к главврачу с официальным «доктор», — я свел воедино все факты по вашему случаю и, как мне кажется, добрался до сути. Хотите услышать мой диагноз?

— Честно говоря, нет, — ответил Бруно, закрыв глаза и вдохнув дым. — Я бы предпочел обо всем этом забыть. Но знаю, что не смогу: это разрушило бы мою психику.

— У вас было циклическое вложенное сновидение, — полагаю, можно это так назвать. Вам снилось, будто вам снится, что вы видите сон. Знаете, в чем проблема?

— Ну?

— Вы не уверены, что сейчас не спите.

— О, я вполне в этом уверен, — возразил Бруно. — Большую часть времени.

— Вы должны верить в это постоянно. Или заставить себя поверить, что для вас не имеет значения, спите вы или бодрствуете.

— Не имеет значения?! Знать, что все может в любой момент растаять у меня под ногами, и думать, что это не имеет значения?! Это невозможно!

— Тогда вам следует верить, что вы бодрствуете. Галлюцинации, которые у вас были, давно закончились. Прошли недели.

— В период галлюцинаций время податливо и субъективно.

— Это защитный механизм — полагаю, вы в курсе?

— Защитный — от чего?

Моррисси облизнул губы:

— Не забывайте: я психиатр, а вы пациент. Вы подвергались психоанализу, когда изучали психиатрию, но так и не изгнали всех демонов из своего подсознания. Черт побери, Боб, вы прекрасно знаете, что большинство психиатров берутся за эту работу по патологическим причинам, которыми являются их собственные неврозы. Почему вы всегда настаивали, что абсолютно уверены во всем?

— Я всегда уверен.

— Это компенсация — следствие мнительности и тревожности, присущих вашей натуре. Сознательно вы уверены, что эксперимент по искусственной эмпатии удастся, но ваше подсознание в этом вовсе не убеждено. Подобных мыслей вы никогда себе не позволяли, но они всплыли в стрессовой ситуации — каковой являлся сам эксперимент.

— Продолжайте, — медленно проговорил Бруно.

Моррисси постучал пальцами по бумагам на столе:

— Я знаю, что мой диагноз достаточно точен, но в этом вы можете убедиться и сами. Возможно, вы все понимаете лучше меня. Границы разума — настоящая терра инкогнита. Ваше сравнение с урановым реактором на самом деле куда удачнее, чем вам кажется самому. При приближении к критической массе возникает угроза взрыва. А стержни-глушители в вашем собственном мозгу? Что с ними сделала машина Парсонса?

— Я вполне здоров, — сказал Бруно. — Судя по ощущениям.

— Конечно, вы здоровы — по крайней мере, сейчас. Вы оправляетесь после взрыва. Тревожный синдром накапливался в вашем мозгу, и эксперимент привел к взрыву. Хотя я не понимаю, каким образом. Электронные матрицы разума — не моя область. Все, что мне известно, — эксперимент с Грегсоном снял защитную блокировку с вашего разума, и тот на какое-то время вышел из-под контроля. Отсюда и галлюцинации, которые лишь следовали по пути наименьшего сопротивления. Первое: вы боитесь неуверенности и опасности и всегда боялись. Поэтому ваше сновидение следует знакомому символическому шаблону. В любой момент может исчезнуть уверенность в том, что вы не спите. Второе: пока вам кажется, будто вы спите, вы избегаете ответственности.

— Господи, Кен! — сказал Бруно. — Я всего лишь хочу быть уверенным, что не сплю!

— Способа убедиться в этом не существует, — объяснил Моррисси. — Убежденность должна исходить от вашего собственного разума и быть субъективной. Объективное доказательство невозможно. Иначе, если вам не удастся себя убедить, тревожный невроз снова перерастет в психоз, и… — Он пожал плечами.

— Звучит логично, — кивнул Бруно. — Начинаю отчетливо это понимать. Возможно, именно в таком объяснении я и нуждался.

— Вы считаете, что сейчас вам снится сон?

— Определенно нет.

— Прекрасно, — сказал Моррисси. — Поскольку формирование психики между вечностью и стремящимся вверх калино бистикс фориндер сам…

Бруно подпрыгнул в кресле.

— Кен! — хрипло выдохнул он. — Прекратите!

— Филиксар катвин баликса…

— Прекратите!

— Бизиндерруна репстиллинг и всегда и всегда-всегда никогда не знаешь никогда не знаешь никогда не знаешь…

Слова вылетали у Моррисси изо рта вращающимися светящимися шарами, проносясь мимо головы Бруно с пронзительным свистом. Следующие обрушились на него как торпеды, унося в грохочущую бездну тьмы и ужаса.

— Вы меня понимаете? — спросил Моррисси, стоявший возле койки.

Доктор Роберт Бруно с трудом кивнул.

— Хорошо, — сказал Моррисси. — Вы провели без сознания около трех часов. Но все прошло нормально. Скоро вы полностью придете в норму. Нужно еще очень многое сделать. Вас хочет видеть Барбара. И Парсонс.

— Кен, — сказал Бруно, — погодите. Я сейчас не сплю? То есть я действительно не сплю?

Моррисси пристально посмотрел на него и широко улыбнулся.

— Конечно, — ответил он. — Могу гарантировать.

Но Бруно не отвечал, глядя на окна, на надежные стены и потолок, на свои собственные руки и ладони.

Как можно быть уверенным в том, что все это реальное?

Он посмотрел на Моррисси, ожидая, что тот исчезнет и под ногами снова раскроется черная бездна.

Сценарий для сна

Причина заключалась в передозировке Голливудом. Из-за нее у сценариста по имени Тимоти Маклин развились без малого психопатические приступы нервной дрожи. Его костистое лицо вконец исхудало, он выкуривал бесчисленное множество сигарет и каждое утро по дороге на работу (а работал он на студии «Саммит») ловил себя на том, что весь трясется, будто студень.

Путь к исцелению казался очевидным. Терапевт направил Маклина к психологу, а тот посоветовал отдохнуть и сменить обстановку. Выпросив у начальства отпуск, сценарист пролистал стопку туристических буклетов, после чего позвонил Бетси Гарднер: так уж сложилось, что в Голливуде никто и шагу ступить не мог, не уведомив эту колумнистку о своих планах.

— Здорово, паршивец, — дружелюбно приветствовала его Бетси. — Что стряслось? Почему не объявился вчера в «Лагуне»? Мама дорогая, как же голова раскалывается после этой попойки!

— Мне бы твои проблемы, — буркнул Маклин. — Я, между прочим, недавно был у врача, и тот посоветовал бежать от нервного срыва, да так, чтобы пятки сверкали.

— Хм… Пожалуй, об этом можно черкнуть пару строк. Куда собрался?

— Понятия не имею. Есть предложения?

— Пожалуй, — ответила Бетси после паузы, — но только не смейся. Я бы посоветовала заглянуть к Джерому Данну.

— Это еще кто?

— Где ты был последние несколько месяцев, Тим? Спал, что ли? Да, про Данна не писали